Кашницкий Никита Викторович, известен, как автор ряда публикаций, посвящённых преодолению экстремистских явлений в обществе. По образованию юрист, специализировался на международном праве, занимался правозащитной деятельностью. Потомственный петербуржец, в настоящее время проживает в Киеве (Украина). Женат, двое детей.
Первое литературное произведение – книга для детей – "Путешествие Пухнастика и Вьюнка" увидело свет в 2010 году. Именно этой книгой, красочной и доброй Никита Кашницкий решил поддержать международный конкурс для творческих детей "Светлый образ будущего планеты", который организовал Молодежный журнал Стена (подробнее о конкурсе http://deti-indigo.at.ua/publ/mizhnarod … i/1-1-0-17
Никита Кашницкий считает, что хорошая детская литература по силе своего воздействия на читателя чаще всего превосходит взрослую, а ценности, закладываемые ею на порядок значимее. Потому писать для детей интереснее и сложнее:
"С детства я любил книги. Они удивляли меня разнообразием форм ещё до того, как я осознал, как непохожи они по содержанию. Именно с любви к разным обложкам начиналось моё увлечение чтением.
В библиотеке отца книги выстраивались на полках, как солдаты перед штурмом, и с самого первого взгляда на них становилось понятно, кто на что способен.
Место на самом верху занимали несколько громоздких фотоальбомов, сверкавших глянцевыми боками. Это были книжные аристократы. Внушительные и блестящие они стояли на особой полке, подавляя всё вокруг своими размерами. Но внутри выглядели довольно скучно – на тяжёлых матовых страницах нельзя было найти ничего иного, кроме однообразных снимков дворцов, картин или незнакомых и неинтересных мне мужчин и женщин. Этим книгам я не верил.
Чуть ниже правильными рядами стояли научные фолианты. Их широкие, чуть потрёпанные бока распирало от мудрости. Некоторые не убирались в мою ладонь, так что держать их приходилось двумя руками. Этот книжный генералитет объяснял устройство мира, и с замиранием сердца я отдавал ему должное. Но не более.
Дальше шло несколько полок литературы, назначение которой непонятно мне по сей день. У этих книг не было картинок, зато имелось одно общее невыразительное название – книги для взрослых. Они представляли собой многочисленное, но безликое войско. Меня оно почти не интересовало.
И только под ними начинались детские книги – тот мир, ради которого я и приходил сюда.
Здесь были настоящие книги, книги с большой буквы. Они стояли, залихватски облокотившись одна на одну, смотрели на меня и ждали, хватит ли у меня духу примкнуть к их компании. Они производили впечатление наивных и скромных героев, с достоинством прикрывающих растрёпанными корешками свои увитые славой страницы.
Сколько себя помню, мне хотелось выглядеть также. Поэтому нет ничего странного в том, что я подружился с детской литературой ещё до того, как начал читать. Тем более естественно, что однажды и мне самому захотелось написать для детей.
Мне было легко представить своих будущих героев, потому что рядом был мой сын, которому тогда исполнился год. Я мысленно обвёл его карандашом и в самых общих чертах увидел сюжет будущей книги.
Теперь я уверен, что именно так все и пишут.
Тем более, что живу я в маленьком городе под Киевом, где меня некому переубедить".
