Ткань поднялась еще раз и исчезла, а мы с Чехом оказались возле цирка-шапито. Я огляделась. Ну что ж, обычный спальный райончик. Многоэтажки и пустырь, на котором и разбил шатры цирк. «Ну и что ж нам дальше делать?» - спросила я у Чеха. «Если б я знал. Но, пойдем». «Куда?». «Просто пойдем. Не стоять же нам на месте. Если вообще ничего не будем делать, то варианты уменьшаются, что вообще что-то произойдет». Должна была согласиться с котом, и мы пошли. Почти обошли территорию цирка, когда услышали глухой звук и за ним треск. Мы резко обернулись. Рядом продавали арбузы. И кто-то, неаккуратный, упустил на асфальт один... Ух, съела бы я сейчас арбузика, такого, как мама всегда делала. Она баловала меня, обрезала кожуру, резала мякоть на кусочки, вынимала все косточки и давала вилку. Мммм… Накалываешь и ешь… Из воспоминаний меня выдернул Чех: «Что-то ты там не о том думаешь». Ну вот, что за кот, а? «Внимательней нужно быть!» - причитал кот. Я уже не удивлялась его наставлениям. И просто – вздохнула. Но в этот миг я резко вернулась в себя из своих мыслей… «Ах, да. Это, наверняка, и была мелодия спелых арбузов». Но я ошибалась. То, что  произошло дальше, так это точно можно назвать словом –  цирк. Возле продавца с арбузами хаотично столпились люди, как будто их раздавали бесплатно и каждый хотел ухватить себе арбуз… и, похоже - получше. Все желающие заполучить эту ягоду, держали в руках по арбузу и проверяли их на спелость. Кулачками в унисон отбивали по ним мелодию, глухую, но громкую неизвестную (сомнамбулическую, ритуальную, вводящую в транс?) мелодию… Мы с Чехом замерли. Ну, цирк – снова подумала я и вспомнила, что должен появиться человек с крокодилом в руках. Ха, а крокодильчик то, наверное, из цирка. И в этот момент Чех увидел мальчика с надувным крокодильчиком, который стоял у входа на территорию цирка. Кот потащил меня к нему. Ну, не совсем крокодил и не совсем мужчина, думала я, идя за котом, но и девочка же была не совсем девочкой, а женщиной с мышиным хвостиком.

       Подойдя к намеченной цели, я схватила мальчика за руку и сказала: «А вот и мы. Нас ждете?». Мальчик испуганно смотрел на нас. И его глаза начали заполняться слезами, а личико краснеть. Похоже, что сейчас будет истерика. Чех испуганно смотрел на ребенка. А я думала: что не так? Никаких имен, никаких церемоний – все правила соблюдены, как Чех научил. И когда мальчик закричал, а слезы его полетели во все стороны (я не преувеличиваю!), Чех сказал: «Кажется, мы обознались». «Спасибо. Но я уже поняла». К нам подбежала женщина, наверняка, мама мальчика с крокодилом, обняла своего сыночка и закричала: «Что это вы издеваетесь над моим сыном? Охрана, помогите! Замучили ребенка!». Мы стояли и не могли ничего сказать. Но я выдавила из себя: «Извините». Но никто  не слушал. К нашей компании подошел человек в огромных очках, в кожаном плаще, с чемоданчиком, еще на нем была шляпа. И лицо у него было такое… ну… подозревающее… - просто портрет партийного работника. Он сказал, не отводя от нас взгляд: «Женщина, успокойтесь. Я директор этого цирка. Я их заберу и сдам туда, куда нужно». Мамочка кивнула головой и, обнимая сына, засеменила от нас (куда подальше, наверное). А мужчина взял меня за руку (взял, это так еще сказано – схватил!) и потянул к какому-то вагончику, что стоял отдельно от всех остальных. Чех покорно шел за нами и был, так сказать, вполне спокоен. «Куда, собственно, вы меня тащите» - начала возмущаться я. Но вместо партийного работника ответил Чех: «Я же говорил, что внимательней нужно быть». Я решила подождать пока мы не зайдем в вагончик, и все не станет ясно, ведь видно было, что партком (это слово ему идет больше всего) говорить здесь не хотел.

       В вагончик зашли я и Чех, и за нами дверь закрылась. Весело. Кот заговорил (что-то он задумчивый стал какой-то): «Говорю, внимательности тебе не хватает. Ты что не поняла, это ж тот мужчина, который нам нужен». «А где же крокодил?» - поинтересовалась я. Чех зашевелил довольно усами: «А чемоданчик из чего был?». Я не помнила, поэтому пожала плечами. «Из крокодиловой кожи». «Надеюсь из искусственной. А то страшно подумать, что это за директор цирка, который делает из животных чемоданчики. Какой-то Карабас Барабас получается». Мы замолчали. Я увидела кровать, стол со стулом и занавеску, наверное, закрывающая вход во второе помещение. И что еще мне бросилось в глаза, это то, что здесь не было окон. На месте, где оно могло бы быть - висел кусок квадратной ткани, на которой была нарисована оконная рама, звездное небо с луной, которая заглядывала в окно и фикус, что стоял на подоконнике. Странный человек. Дверь заскрипела, и вошел он – директор. Он прошел мимо нас, не предложив нам присесть. Я уже поняла, что с гостеприимством (кое они называют - церемонией) – у них не сложилось. Но даже Чех не сел на кровать, что он сделал на кухне у женщины с мышиным хвостом. Партком сел на стул возле стола, закинул ногу на ногу (что же им так всем нравится так сидеть?) и сказал: «Ну, что, ко мне пришли?».