Ты вчера ранила меня. И мне больно. И кровь течет из раны. И откуда-то эти слезы... Совершенно ненужные и неподходящие, растопили тебя, твое сердце... И ты ворвалась в эту ночь пулей, и почти убила...
Я не думала, что все так будет. И лучше бы не было этого солнечного летнего дня, и тем более жаркой июньской ночи... Лучше не было бы ни вчера, ни сегодня. А еще лучше, если бы мы разбежались по домам после трех бутылок пива. Было бы легче. Честно.
Но мы остались слушать уличных музыкантов. И два парня, с которыми мы познакомились, предложили пойти к ним на авто мойку. Я опоздала на электричку. И мы решились.
Пили много. Очень много пива. Ты танцевала с ним. И делала (зная или нет) больно. Очень больно! Потом вы куда-то ушли, и я очень волновалась, даже не ревновала, а волновалась за тебя... Но зря. Пришли очень скоро и ты пошла искать «Джем-fm», а он сказал: «Злишься». Конечно я злилась, черт возьми! Но не могла этого признать, отрицала... бесполезно. А потом, глядя прямо мне в глаза и обнимая тебя, спросил: «Ты любишь ее?». У меня все поплыло перед глазами. Я молчала. И твой голос, с насмешкой: «Ты любишь меня?»... (Зачем ты так унизила меня?) И мой, такой тихий и обреченный: «Можно, я промолчу?», сорвалась и убежала. Рыдала, как ребенок. Я так давно не плакала. Навзрыд. И сердце разрывалось, и слезы капали, и я становилась такой маленькой, беззащитной, и ты видела это...
А потом ты пригласила меня на танец. Играла «Эсмеральда». И я, уткнувшись в твое плечо, тихо плакала... И гладила твои волосы, я так соскучилась по тебе, малыш! Я гладила твои волосы! Я так соскучилась по тебе, родная! Я гладила твои волосы... И нежно сжимала тебя в своих обьятьях. Обняла тебя за шею... Вдыхала твой запах... И слезы капали тебе на плечи... Я так соскучилась по тебе!
Ты говорила, что не стоит ревновать. Как буд-то утешала меня. И я не понимала, к чему эти слова. К чему все то, что ты говоришь. Отчего ты так обнимала меня? Отчего я чувствовала теплоту, исходящую от тебя? И твои руки... И мои слезы...
Танец закончился, и тихо-тихо, еле слышно, сказала тебе: «Я люблю тебя...». И что я, дура, думала получить в ответ? А ты отвернулась, так и ничего не сказав...
И зачем ты говорила, что если бы была со мной, то была бы счастлива?
А когда мы пошли спать... Разве думала я тогда, что ты станешь снова моей, только на одну ночь, но моей?
А ты легла на меня, и помню, как мои руки коснулись твоей спины... И твои губы обожгли меня поцелуем. И ты шептала: «Что между нами?», а еще: «Почему мы не вместе?», а я – тихо: «Я так соскучилась по тебе, моя девочка! Я так скучала по тебе! Я так скучала!» А в голове одно: «Ты со мной. Ты рядом со мной. Ты – моя. И пусть не на долго. Но ты моя. И пусть только на эту ночь. Но ты моя.»
И я спросила: «Что ты делаешь со мной?», и услышала: «Свожу тебя с ума...» Нет, милая, ты свела меня с ума еще тогда, когда я впервые тебя увидела. Еще тогда...
А потом мы уснули. Я обняла тебя, и мы уснули... И ты сказала перед этим: «Чего хотела, то и получила.» Нет, малыш, я совсем не этого хотела. Я хотела другого: вот так лежать, обняв тебя сзади, и, как раньше, тихо смотреть, как ты спишь... И что б одолел сон, и уснуть, обняв тебя... И чувствовать сквозь сон твое присутствие, вдыхать твой запах, нежно, невинно поцеловать твои глаза... Вот это и счастье! Вот чего я так хотела... Вот чего мне так не хватало... Просто быть рядом... И знать, что ты любишь меня... Но не близости.
А утром мы делали вид, что ничего не произошло. И я уже не имела права просто прикоснутся к тебе, целовать тебя, даже просто обнять... Не имею права.