Оммм... ммм... мммма... ммама... мама, мама, мама, приезжай скорей!
Приезжай скорей, мне тяжко спится в последнее время. Мне снятся кошмары, жуткие сновиденья, сны-виденья, от которых хочется не то заплакать навзрыд, не то замолчать навеки, мама.
Представь. Сетка влажно-блестящих, широких как проспект, асфальтовых дорог, низкое пустое небо, ветер навылет, горбики вычерненного снега на тротуаре, и я иду одна, без карты, в туфлях и летней шёлковой рубашке. Я открыта холоду и страху, но потихоньку иду вперёд, и каждый распахнутый зев подъезда охотно глотает моё тело. Подержит недолго, а затем выплёвывает обратно – туда, к дороге.
Улица заканчивается, и дальше – только одно бескрайнее сплошное шоссе. Отупевшая от холода, я выбегаю прямо под колёса грузовика. Бббах – тёмно-зелёная стена перед глазами. Хххлоп – и я лежу на каменной земле, и рука моя больше мне неподвластна - кое-как встав на ноги, я волочусь вперёд, прижимая её к себе и шепча кому-то невидимому о помощи.
Проблеск лезвия, появившегося из-за спины. Кррр...
Я мертва. Это моё тело лежит на столе в пышном платье с воротом под горло. Мышцы лица разгладились, и кожа стала спокойная, ровная - почти детская. Незнакомая женская рука тонкими неловкими пальцами наносит тональный крем на каждый мой прыщик, на каждое пятнышко. При этом освещении тон не совпадает с оттенком кожи, и выходит так отвратительно, гадко, что хочется крикнуть: «Эй ты, оставь меня в покое, дура!» Вместо этого я медленно пячусь назад, попадаю в гулкий тёмный коридор, и просыпаюсь...
Утро. Еле освещённая комната. За окном последняя треть зимы. Не то полусвет, не то полусумрак, и мокрый снег по голым веткам. И каждый день приходится начинать с улыбки, чтобы не засохнуть вконец в это постылое, безсветное время, и дожить-таки до весны.
А весна всё-таки будет, я знаю. И я приеду к тебе в гости, мама - раз уж у тебя совсем нет времени, чтобы навестить меня здесь. И ты накроешь на стол, и усадишь меня перед тарелками, и будешь радостно и пристально смотреть, как я ем, и молчать. А потом мы весь вечер будем говорить о второстепенном, попивая кофе из больших кружек. Только о незначительном будем говорить, а о страхах, о боли и о запретном – ни слова. Мы ведь любим друг друга - а значит, бережём.
А назавтра нам будет уже не о чем говорить.
Мы все здесь чужие люди. Наши разговоры пусты, наши сердца полуоткрыты.
Но ты всё же приезжай иногда, мама.
