Я такой же как ты нелегал.
На кушетке лежал, судьбу проклинал.
Без прописки, без инициалов на бумажной тархете –
один-одинешенек на белом свете.

На педаль демпферную в адажио Девятой бетховенской налегал.
Я такой же как ты нелегал.
Ближнего провиденциального еще не повстречал.
Верил и ждал,
когда же наполнит меня до краев
Миннэ, запредельная свыше любовь.

Отпечатки пальцев снимали в околотке.
На земле у странников век короткий.
Фарисеи на доминиканских монахов одевали ошейники.
Отшельники без любви – отъявленные мошенники.

Странствовали по Европе мы
автостопом,
костыляли по пустыням простуженным.
А в Бузулуке Серафим валялся в грязной луже,
и никому никакого дела не было до патриарха Гулага –
и только в ГБ пришла схватить шального бумага,
последнего Романова, и доставить живым в околоток
в сопровождении понятых: двух подкупленных идиоток.