Так далеко ушло детство, словно и не со мной это было вовсе…
Вот я, маленькая, бреду по пыльной дорожке на работу к папе. (Почему-то тогда было очень много горячей пыли на дорогах –может лето было очень сухим и жарким? ). Сегодня воскресенье, но папа на работе, он – дежурный. Мама послала нас с братом снести отцу обед. Уж не знаю сколько времени мы плетемся по этой пыли. Папа , наверное изголодался, ожидая нас. Старенький сторож дядя Вася пропускает нас через проходную – меня здесь все знают. Я очень маленькая ростом, хотя мне уже шестой год. Папа по возможности берет меня иногда с собой, чтобы не оставлять дома одну. В садик ходить я отказалась. Там один старший мальчик – или он просто гораздо выше меня – постоянно норовит меня обидеть. Не пойду. Лучше самой сидеть дома. Я и сижу сама с 3-х лет, пока старший брат не вернется со школы. Вот именно с ним мы сейчас шествуем мимо дяди Васи к тенистой аллейке, которая приведет нас к папиной конторе. А вон в конце аллейки и сам папа. Мы срываемся в галоп – кто первый. Куда мне, такому гному, обогнать брата, старшего на целых пять лет! Но папа бросается мне навстречу и подхватывает на руки:
- Ничья! – говорит он.
- Так не честно! – кричит брат.
- Но ведь ты старше! И потом , она насколько меньше ростом, разве это честно, выиграть у кого-то слабее тебя?
Папа забирает свой тормозок и идет кушать. А мы слоняемся вокруг мастерской. Он так сказал: поиграйте пока тут. И мы играем вокруг большого дуба. То ли он такой огромный, то ли мы такие маленькие. Но кажется, ему лет сто.
Потом папа показывает нам мастерскую. А потом мы собираемся в обратный путь. И тут начинается гроза. Черные тучи рассекают страшные молнии. Они вспыхивают, не успев погаснуть. Я прячусь за папой , обхватив его ноги ручонками. Кажется, этот кошмар не закончится никогда. Грохот грома просто оглушает. А папа рассказывает, что в грозу нельзя открывать окна, чтобы не было сквозняков. Потому что молнии бывают еще и в виде шара – они самые страшные. Если человек движется, такой шар летит за ним и может убить. Мне страшно шолохнуться – вдруг этот шар совсем рядом, просто я его не вижу. Но гроза, отполыхав и нагрохотав, уходит дальше. Папа провожает нас до проходной.
Уже дальше мы с братом снимаем сандалии и пойдем босыми. Вода идет вдоль бордюров шириной с метр. И она просто горячая. Это так здорово, топать босиком по такой воде! Она пениться и журчит, огибает маленькие ножки и бежит куда-то дальше. Мы тоже бредем дальше, только воду нам не догнать. Возле самого дома мы старательно «моем» ноги о мокрую траву и обуваемся, не то мама заругает. Я маленькая и часто простужаюсь. Я ухитряюсь болеть даже в жару. Поэтому мама точно будет ругать меня,, а особенно брата, что позволил мне топать босиком по лужах. Она большая, эта мама , ей не понять, какая теплая вода бежала вдоль дороги. Поэтому я старательно мою ноги, чтобы брату не влетело из-за меня.
А над нами стоит двойная радуга. Такая большая и красивая! От края и до края…
Теперь нет таких теплых гроз. Как и нет такой огромной радуги. И почему-то совсем не хочется снимать сандалии и бродить босиком. Вокруг много битых бутылок, пивных пробок. Не надо думать о шаровой молнии – можно пораниться и плодами человеческих стараний.
Вот ведет дедушка свою внучку. Интеллигентный такой дедушка.
- Деда, куда выбросить от мороженного бумажку? – спрашивает девочка.
- Тут и выбрось, - отвечает почтенный старик.
- Но ведь здесь чисто.
- Пусть убирают, им деньги платят.
Может не так и страшны эти шаровые молнии?