Сегодня вечером меня дико начала мучить тоска. Она завладела моим разумом и душой, заперев на засов ворота радости и счастья. Было как-то холодно внутри, а перед глазами пролетали мелкие снежинки. Ни теплый плед, ни горячая чашка мятного чая не могли согреть мое промерзшее до костей существо. Меня бросало в жуткие крайности: то мне хотелось рыдать навзрыд, сдавливая горестный вой одинокой волчицы, то смеяться громко и без оглядки. Я старалась не думать об этом, я хотела  жить дальше. А получалось нечто иное. Головная боль давила на виски, и уставшие глаза смотрели на расстеленную постель, а сладкий успокоительный сон все медлил, чего-то ждал. А вместе с ним ждала и я, растрепанная, с темными кругами под блеклыми глазами, согнувшись и скукожившись как старая, никому не нужная вещь.
  Я прекрасно знала, что завтра я и думать не стану о страшном “вчера”, но до рассвета еще семь долгих и томительных часов. И мне нужно их как-то прожить.
  Уже через несколько минут я обнаружила себя стоящей у  зеркального бара, который притягивал изобилием “успокоительных средств” и одновременно отражал жалкое подобие меня. Отражение оказалось более беспощадным, нежели я ожидала. Оно нагло смеялось и издевалось надо мной, презренно тыча пальцем в мое мокрое лицо. Напрасно! Я уже держала в руках стакан, в который обильно текло жгучее виски.
  После второй порции я почувствовала легкость и беззаботность, лелеющие мое сердце и разум. Осознавая «скоропостижное» исчезновение такого облегчения, я увеличивала дозу, пытаясь удержать искусственную радость.
  Затем перед глазами поплыли приятные на вкус и запах картины прошлого, дразня и мучая, выворачивая меня наизнанку. 
  Ведь именно тогда я ощущала себя по-настоящему счастливой, парящей, благоухающей. Я с улыбкой не расставалась ни на минуту, а “дома печали” обходила стороной.
  А только теперь с высоты прожитых лет я понимаю, что никакие “бриллианты навсегда” не дадут мне того, что может дать обыкновенное существо из плоти и крови под названием мужчина. Но было уже поздно, жизнь прожита впустую без детского смеха и крепкого плеча. Я всегда осознавала, на что я иду, но никогда не могла предположить, что значит быть вечно одинокой и в какой океан мук и страданий мне придется окунуться. И все ради материальных ценностей, которые постепенно обесценивались моим все еще теплым сердечком.