Больше всего на свете Лия любила клубнику. Больше всех на свете Лию любила я.
Они приходила ко мне в квартиру раз в месяц, предварительно позвонив и предупредив о приезде. Мне всегда казалось, что Лия из ниоткуда. Что мы не просто встретились в осеннем парке, а что она просто свалилась мне с неба, или с луны...
Когда она приходила ко мне, полная корзина с сочной огромной клубникой стояла на столе. Лия садилась в мягкое кресло-качалку, медленно курила и молчала... Мы никогда не говорили. После того, как последняя клубника была съедена, - женщина поднималась и уходила.
Я ничего не знала о ней, - ни от куда она, ни сколько ей лет, ни того, есть ли у нее семья или хоть какие-то родные... Мне было не важно! Мне было тогда не важно!
Я боялась ее! Я желала ее!
Я боялась ее так, как боятся неизведанных планет... Я желала ее так, как желают неизведанных планет...
Вот она и пришла, заполнив комнату своими сладкими духами. Высокая, совершенно прозрачная, светящаяся, - с обритой головой, и с глазами - на пол-лица - черными-черными... Ночные глаза... Глаза ночи...
Лия села в кресло, поджала ноги, достала сигарету и закурила...
Я сидела на против и боялась дышать... Боялась спугнуть... Мне всегда почему-то казалось, - если вдруг клубники на столе не окажется, - она просто развернется и уйдет... Но клубника стояла на столе, Лия сидела на против и курила...
Но что-то было не так... Что -то было не так... Она так и не касалась клубники...
У меня было предчувствие, что что-то случится... Что-то, чего я так боялась весь этот год и чего я так ждала...
Лия нарушила молчание. Лия нарушила молчание впервые за эти 12 раз, как она ко мне приходила... Лия нарушила молчание...
- Возьмите меня, - глаза ее впились в мои, голос был хриплым и чужим...
- Простите? - не веря ни себе, ни ей, - машинально сказала я, не имея понятия, что в таких случаях надо говорить и надо ли говорить вообще хоть что-нибудь...
- Я сказала - возьмите меня! - с этими словами она поднялась с кресла, подошла ко мне вплотную и присела у моих ног... Ну делайте же что-то, - прохрипела Лия...
Я опустила свои дрожащие руки на ее голову, закрыла глаза и пальцами ощупывала ее лицо, шею... Я боялась открыть глаза и узнать, что это лишь сон...
Я знала, что где-то за окном существовал другой мир, - какие-то прохожие, дети, беременные женщины, коляски, сумки, поезда, трамваи и корабли...
Но сейчас, в этой комнате, - для меня началось новое летоисчисление, новая эра, родился новый мир... И этот мир был очень трепетен, таинственен, неуловим, зыбок и хрупок... Неосторожное движение, неосторожный внезапный шорох разрушил бы его...
Я запуталась в ее длинной черной юбке, целуя ее колени... Пытаясь запомнить, изучить ее всю, - снаружи и изнутри - пальцами, ладонями, языком...
Лия слаще клубники, ее кожа нежнее шелка и бархата, она глубже самой глубокой станции метрополитена... Я опускалась в нее, зажмурив глаза от страха и от удовольствия...
Я слушала ее дыхание, - прерывистое, оно учащалось с каждым толчком... Практически никогда не слыша ее голоса - мне было странно и страшно услышать дикий стон Лии...
С этим диким стоном мир, который так трепетно рождался, - рассыпался на мелкие кусочки, словно зеркало, в которое бросили какой-то тяжелый предмет...
Лия поднялась с пола, бесшумно оделась и ушла...
На столе стояла корзина с так и нетронутой клубникой...
Лия больше никогда не приходила ко мне...
24. 06. 08.
