В церквушке старой, вечностью убитой,
как дикий стон, звонят колокола.
А ты стоишь и, словно инквизитор,
к костру ведешь сквозь эха купола.
Как будто ведьму... Может испугался?
Ты обо мне не знаешь ничего.
Я без тебя кружилась в жарком вальсе,
а ты ревнуешь... Только от чего?
С сарказмом цедишь: "Будешь ли молиться?"
В каких грехах мне каяться, скажи?
За то, что взгляд, как будто у волчицы?
За то, что стали явью миражи?
Я для тебя слепила эту сказку,
где только мы и небо на двоих...
В глаза не смотришь. Что вновь за опаска?
Иль стало проще жить среди чужих?
Коришь ты взглядом... Верю, не святая...
Я знаю то, что спрятано в веках.
С одним тобой была всегда живая,
лишь о тебе молилась я в стихах.
Ну, что ты смотришь? Я не ошибаюсь...
За руку держишь. Впереди костер.
Я для тебя ведь больше не родная?
Молчишь в ответ. Не справился суфлер?
На небе дышит дерзко полнолунье.
Чего дрожишь? Стоим мы у черты.
Назвал меня ты ветреной колдуньей,
понять не смог наивной простоты.
© Зеленоглазая, 2010
Из цикла "Ведьма. Так звучит ее доля"
