Блестящею поволокой покрыты больные глаза.
Истоки желаний напитаны боем часов.
Тривиальною стеллой возмездия установлена стрекоза,
Предвестница мимолётных видений и кровавых боёв.
Сыпятся камни в такт шороху танковых глыб.
Дружной гурьбою сбегаются на пир гиены.
Кто-то слезами, кто-то сквозь мат – как привык –
Молится Силам о милой кончине мгновенной.
Терпким песочно-кровавым туманом опутаны
В смраде жаровни багдадского трупного рая,
Ненавистными каплями мутной росы окутаны
На ложе из пепла, мха и ошмётков сезаля.
Из ран на спине сочится багровая радость,
Как вечером свежим в далёкой родной стороне
Сочится из рек туманная нежная сладость
И тихо садится росинкой на милом плече.
В зрачках, до страшного крика огромных,
Плывёт черноморская мелкая галька,
Синий ковёр из медовых пещинок бездонный
И отчаянно-резвая, любимая с измальства серая чайка.
Опускаются мокрые веки, исчезает видения пыль.
Боль из ран превращается медленно в скуку,
И желанье одно – чтобы кто-то скорее убил.
Всем известно: кому-то уж очень на руку
И страданья души, и телесные адские пытки,
И кровавый костёр из сожжённых любимых детей.
Танки как и вчера – полубоги-улитки,
День как вчера – в полумраке кровавых теней…

Писалось в состоянии смерти. Не судите.

Отредактировано Вселенная (2010-06-17 20:16:11)