Ты и я – это две параллельные, которые никогда не пересекутся. 23 года мы прожили в одном доме, но, кажется, так ни разу и не пересеклись.
Моя комната – большая, просторная и светлая, в кремовых тонах с розовыми шторами и картинами – акварелями-иллюстрациями, выполненными в розовых тонах, к моей любимой Алисе, однажды затерявшейся в Стране Чудес – на первом этаже.
Твоя – маленькая, но уютная, под самой крышей. Ты сам выбрал ее, когда тебе было четыре года, собрал свои немногочисленные вещи, забрал из детской стихи Пастернака, которые мама, вместо сказок, читала нам на ночь, и переселился, молча – без лишних разговоров и объяснений. Все что ты попросил – фосфорные звезды, которые наша няня Маша наклеила на потолок твоей новой комнаты. В тебе всегда это было, только я до сих пор не могу понять что это – независимость или скорее отрешенность. 
Иногда мне хотелось приручить тебя. Убедить в своей правоте и переманить на свою территорию. Мне хотелось сжечь твою гитару, как невинную жертву, распять ее, потому что она была виновницей твоего безумия. Я хотела, чтобы ты пошел учиться на экономический факультет и в будущем помог мне в управлении папиного банка. А ты упорно отказывался. Ты писал стихи, играл на гитаре и упрекал меня в цинизме.
Мне так хотелось вытащить тебя из этой бездонной ямы всепоглощающей свободы: свободы мыслей, свободы слов, свободы снов. Но управление банком означало для тебя заточение, побег из счастья. Ты кричал, что не сможешь жить в вечном страхе перед глупцами и мошенниками, постоянно думать о том, чтобы не сделать неверный шаг или взять на себя непосильную ответственность. Жить в полноги, в полдыхания, постоянно разделяя свою свободу с чужими людьми.  Ты не хотел такой жизни, а я только так и умела жить.
У нас даже счастье было разным. Мое пряталось в бесконечности одного единственного, но безоблачного дня, твое – в коротких, сладостных, страстных, жестоких, ничтожных, хрупких, но хрустальных мгновениях.  Но были три вещи, которые объединяли нас: дом, родители и Пастернак.
Две комнаты на разных этажах, все равно что две непересекающиеся плоскости на параллельных прямых. Два выхода – один главный, парадный; второй – запасной, со второго этажа с лестницей, выходившей на задний двор. Двадцать три года, две жизни, два самых близких и абсолютно чужих друг другу человека. Близких по крови, чужих в душе. Брат и сестра, двойняшки, которые лишь однажды были близки – в материнском утробе, а потом – с первого взгляда, с первого крика стали чужими друг для друга и поселились на разных планетах. Я на кремово-розовой Венере, наполненной смехом, куклами, ароматом жасмина и Алисой, а потом – учебой, бесконечными планами на будущее, Виталиком, несметным количеством книг по экономике и финансам, ароматом жасмина и Алисой. Ты - на Меркурии, наполненным лунным светом, пробивающимся сквозь незакрытые шторы и светом искусственных звезд на потолке, книгами, маракасами, пластмассовыми солдатиками и свинцовым генералом,  а потом – еще книгами, нотами, гитарой, бесконечными друзьями, вином, гашишем, музами, стихами, стихами, стихами….